5
Путешествие контрабандиста для меня началось с вопроса проводника поезда Киев – Солотвино всего через пару минут после отправления. «Извините, вы случайно не знаете, какая следующая станция?»
Я не то, чтобы удивился, но сказал, что нет. И на всякий случай переспросил: «А вы случайно не в курсе, машинист знает, куда ехать?»
Разгадка: сняли ребят с восточного направления и отправили на западное. Не привязались еще к местности.
До Румынии таки добрались. Началась она фактически с Солотвина. Флаги ее повсюду. Спрашиваю у продавщицы кофе: «Далеко до границы?» Она удивленно: «До какой? Ах, да, — отвечает, — минут 20 пешки».
Дотопал. Мост. Тиса. С нашей стороны лихо торгуют вином, медом и почему-то галошами. Перешли на тот берег. Никто ничем не торгует. Даже галошами. Уткнулись в надпись «Romania». Друг Роман креативно закрыл собой две последние буквы. Я его не менее примитивно пофотографировал.
Дошел до румынских пограничников. Они лениво поинтересовались, куда иду. Я ответил на чистом румынском: «Tut ryadyshkom». Они на чистом английском сказали: «Счастливого пути».
И я пошел. Радуясь силе украинского безвиза. Восторженно. Летящей походкой. Так, наверное, чувствовал себя Нейл Армстронг, прыгая по Луне и говоря о «большом шаге для всего человечества». Правда, дошел я недалеко…
Примерно таким же выпотрошенным «золотым теленком» я себя и почувствовал в тот момент. В общем, украинский безвиз начался для меня с того, что я стал контрабандистом. Сигаретным.
Самое обидное, что я — опытный табачный волк, перешедший до этого границы 32 стран и ни разу не попавшийся со своим привычно взятым про запас «Ротмансом», — просто забыл отдать лишние пачки своим креативным друзьям.
Офицеру румынской таможни как-то самому было неловко в тот момент. Сквозь мои очки он явно увидел человека, который читал Ионеску. Он разглядел в моих глазах только тоскливый «папиросный туман» по явно непредвиденным расходам.
Увидев, как я тупо смотрю на остатки своего богатства, офицер извиняющимся тоном сказал, что поделать ничего не может, так как факт изъятия сигарет происходил у видеокамеры. «Вот если бы на метр дальше», — заговорщицки шепнул он мне. И утешительно вернул пачку. Затем выписал квитанцию о том, что я добровольно сдал пять.
Он на полном серьезе ответил: «Не должен. Вроде». Я облегченно выдохнул и пошел в Румынию.
Она стала самым странным выбором страны, в которой я хотел когда-либо побывать. То есть я в ней не собирался побывать. Никогда. Ужасы не люблю со своего «собакобаскервильного» детства. А потому тема Дракулы и прочей местной туристическо-исторической нечисти меня мало интересует. Вот горки – другое дело. Но они всё путешествие контрабандиста были в тумане.
Впрочем, румынская нечисть из тумана таки выплыла. Выглядела она чертом. Рождественским. Нечисть плясала посреди дороги и не давала ни пройти ни проехать, пока мы не позолотили ей ручку негнущимся и нервущимся леем. (Удивительные у них банкноты!)
Хозяева хостела, где мы остановились, праздновали день рождения ребенка. Группа у меня оказалась поклонников здорового образа жизни, а обижать хозяев не хотелось, поэтому я за всех своих «абстинентов» и отдувался/надувался хозяйской палинкой. Вкусная. И непаленая.
Закусить, правда, не дали. Поели в местном шинке.
Прибыли на Чимитирул-Весел. По-нашему — «Веселое кладбище». Забавная, скажу я вам, жесть. Спрашиваю у охранника, тыча ему в нос «корочку»: «Пресса фри?». Он улыбнулся: «Если сигареты контрабандные протащил, то бесплатно».
В этот момент моя мнительность окончательно уверовала в мощь «секуритате» (румынская служба безопасности). И я поплелся к могилам в полной уверенности, что Интерпол меня уже не только нашел, но и оповестил об этом кладбищенского охранника.
А ведь и правда смешно. Кладбище создано в 30-х годах Станом Петрашем. Этому художнику, было, видимо, тесно в рамках рамок обычных картин о жизни и смерти, и он придумал разрисовывать могильные надгробья и кресты сценками из жизни тех, кто под ними покоится. И сопровождать их ироничными подписями. Ну и понеслась душа в рай. Или куда там еще.
Вот какая-то женушка попросила дописать на могиле ее мужа, что тот любил ходить налево. Через пару могилок (справа) — «ответка» от мужиков. «С одним я развелась и другому отдалась!» — гласит подпись под довольно фривольной картинкой.
Там упокоился водитель трактора, тут — почтальон, чуть поодаль — маляр, рядом с ним примостилась учительница, а вот нашел свой вечный покой дегустатор палинки (уважаемая, на самом деле, профессия, ибо гнали, гонят и будут гнать ее в Румынии вечно). И так далее и тому подобное.
Я думаю, что этот самый нестандартно мыслящий Петраш обогнал свое время. Ведь только недавно на некоторых кладбищах продвинутые родственники усопших стали делать интерактивные надгробия, с помощью которых можно посмотреть, кем был этот человек при жизни. А Петраш этим еще в 30-х годах прошлого века на славу свою посмертную зарабатывал. И дело его живет.
Ушел я с кладбища. В народ. Он за оградкой торгует. Всем: от носков из «чистого новозеландского мериноса» до магнитиков с кладбищенскими видами. Думал, кому бы подарить могилку на холодильник. Повертел в руках, но как-то никто в голову и не пришел.
Много всякого разного у меня было в той Румынии.
Были десять чашек кофе (хотя просил одну) за 10 лей (со словами «Извини, сдачи нет!»).
Была помощь цыганских детишек в моей изнурительной и, казалось, вдребезги (два раза стакан американо с молоком падал) проигранной войне с каким-то местным кофе-аппаратом.
Был невероятный в своей подозрительности взгляд охранника в туристическом магазине, в который мы заходили и возвращались, заходили и возвращались, покупали сначала одну пару трекинговых ботинок, потом вторую, затем третью. Следом флиску, дальше перчатки, после еще что-то.
Был музей паровозов, где мы играли в Анну Каренину. В общем, все смешалось в доме Облонских…
Возвращаясь на мост, соединяющий/разъединяющий Украину с Румынией, я нащупал в кармане ту самую сигаретную квитанцию. Думаю, чем черт их рождественский не шутит. «Не вернете ли мне мой «Ротманс»?» — спросил я вежливо на чисто румынском.
Я думал, местный таможенник пошлет меня сразу. А он мало того что не послал и даже не удивился (моему румынскому), так еще и вышел из своей будки, сходил в контору, вернулся и извиняющимся тоном сказал: «Не могу, у тебя тут, видишь, крестик стоит, а надо галочку!».
А потом нам пришлось нести… пиццу через границу. Как-то ее уже не хотелось и не моглось. Ну, не выкидывать же. Предложили румынским «карацупам»*. Те отказались. И даже не посмотрели. Ни на нее, ни в нее. Предложили нашим. Та же реакция. Я как-то в шоке даже побыл немного. А если б там марихуана была вместо пармезана…
(Мы как-то из тель-авивского «Бен Гуриона» бутылочку рыбного соуса везли, так ее часа полтора доблестные израильтяне нюхом обнюхивали, щупом общупывали и прочие национально-безопасные движения с ней делали.)
И добрались мы с этой пиццей из заграницы аж до Рахова, где и скормили ее местному населению, пока оно нам глинтвейн в термос наливало. И тогда я в третий раз понял, какая действительно страшная и одновременно странная сила — этот самый украинский безвиз… Душевным все-таки получилось путешествие контрабандиста на румынское Веселое кладбище.
Константин Николаев
Фото автора
* Легендарный пограничник Никита Карацупа (1910-1994) задержал 338 нарушителей границы и уничтожил 129 шпионов и диверсантов, отказавшихся сдаваться, как пишет Википедия.
В Таиланде за курение на пляжах теперь накажут. Нарушителей ждут штраф или лишение свободы на целый год.
За что заворачивают обратно безвизовых туристов. «Аналитика» с границы.
