5
У монголов своеобразное понимание понятий «уют», «порядок», «комфорт», «рыболовный лагерь». Также они совершенно по-своему понимают слова «рыбалка», «сплав», «лодка» и «совсем рядом».
Нашим пристанищем на неделю с лишним оказался деревянный домик с несколькими большими комнатами-спальнями, общей кухней-столовой и туалетами.
Впрочем, туалет – это не совсем правильно сказано. То есть это был реальный туалет. Очень похожий на настоящий. Ну, почти как настоящий. Настоящий туалет подразумевает канализацию или сточную яму поблизости, а откуда в степи канализация? Мы надеялись на септик, но недооценили близость местных жителей к природе.
Выгребная яма монгольского туалета была неглубокой. Вероятно, монголам было лень ее копать, поэтому туалетом можно было пользоваться только для мимолетных нужд, если, конечно, ты уважительно относишься к своим товарищам. Товарищи, как вы понимаете, настойчиво требовали к себе уважения, так что выбора не было… Степь велика, лес вокруг густой…
В принципе, туалет у нас был, а что он будет работать, никто не обещал. Зато были раковина, электрическая сауна, раковина для умывания и приставленный к нам повар.
Электрическая сауна – это было здорово. Как вы думаете, есть ли электричество в горах в 500 километрах от Улан-Батора? Угадали, его нет. Поэтому электрическая сауна кажется мне не самым лучшим решением для рыболовно-охотничьей базы.
Электричество в домике, конечно, было. Для этого был приспособлен генератор, но…
Если бы трудности на этом заканчивались, это было бы не по-монгольски. Для того чтобы все работало, нужен был УАЗ «буханка» (об этом чуде советского машиностроения расскажу отдельно). Провода от генератора шли на батарею УАЗа, оттуда на ввод в домик – и вуаля! – мы могли наслаждаться светом и сауной, предварительно натаскав туда воду.
И еще. В домике, помимо нас и обслуги, жили мыши. Их было немного – тысячи полторы. Еще несколько тысяч стояли в очереди на жилье, временно обретаясь в соседних кустах, так как внутри свободных мест не было. Когда на твоем одеяле веселые мышата играют в салочки и в прятки, уснуть можно только после 400 граммов на рыло, а мы столько не пьем.
В общем, кто никогда не бегал ночью за мышью со спиннингом наперевес, тот в Монголии рыбу не ловил.
Кстати, о рыбалке. Место, где мы ловили рыбу, находилось рядом с нашей базой. Рядом по монгольским понятиям – час езды на джипе по грунтовым дорогам, километрах в сорока. И оно было единственным, где можно было подъехать к берегу Селенги.
Правда, в округе было немало мелких рек, но настолько мелких, что выловить в них рекордного тайменя (а мы ехали именно за рекордным тайменем) не представлялось возможным – он просто туда не мог влезть.
Вы не подумайте, что Монголия нам не нравилась. Она нам нравилась, и даже очень! Чистый воздух, невероятно вкусное мясо (я такое ел только на Мадейре, где скотина тоже находится в свободном выпасе, а удобрения и корма с гормонами законодательно запрещены), приятные люди!
Наш повар – выпускница Ленинградского кулинарного – готовила так, что можно было в запале обглодать собственные пальцы!
Радовала и погода – нежные +20 днем и терпимые -6-10 ночью. И этот час до реки в целом не напрягал. И мы прекрасно общались, бродили в холодной прозрачной речке по грудь, кидали блесны, садились на бережку за раскладным столом, вкусно кушали и выпивали.
Все было прекрасно, но… рыба в этом месте не ловилась, а переехать на другое мы не могли! Селенга ныряла в каменный лабиринт из скал и высоких обрывов, не подпускала к себе ни пешком, ни на джипах…
Помните, я писал, что монголы рыбу не любят и не ловят? Так вот, рыбу, наверное, не ели и не ловили древние монголы. Современные монголы, возможно, рыбу не употребляют, но ловить ее для развлечения не брезгуют. На наше место, несмотря на отсутствие добычи, потомки Чингисхана приезжали регулярно.
То одна, то несколько машин с местными жителями наведывались в заповедные места. Им было рядом – кому сто, кому двести километров. Но что значат 200 километров пути против удовольствия пару раз бросить блесну в воду, выпить пару стаканов водки и ухать довольным и отдохнувшим, обнимая подругу за попу? Монголы ехали на рыбалку чередой, как дети в Диснейленд, и в конце концов мы от этого начали уставать…
После нескольких дней рыбной ловли, завершившихся поимкой десятка некрупных ленков, мы поняли, что наше спасение – это сплав по реке. Пусть недалеко, но… Тем более, что мотор у нас есть, и лодка, как говорил Байра, тоже есть. Правда, лодка одна, ну, так будем переправляться частями!
Шавра, заслышав про лодку, молча отошел в сторону, делая вид, что его это не касается. Мы же в нетерпении застыли, наблюдая, как Байра разворачивает большой сверток, только что извлеченный из багажника. На вопрос одного из наших, что за модель лодки проводник взял с собой, Байра загадочно улыбнулся и сообщил, что «лодка хороший! Фактически превосходный лодка!» Сверток раскрылся, и мы замерли над плавсредством, как почетный караул над покойником. Не хватало только торжественного залпа, хотя желание расстрелять Байру у нас возникло. У всех. Почти синхронно.
Я, конечно, знал, что монголы не мореплаватели, но не знал, что настолько!
То, что Байра назвал превосходной лодкой, у нас продавалось в магазине игрушек гривен за 50. У него не было транца, куда полагалось привесить мотор в 15 лошадей, у него не было даже уключин под весла. Если быть до конца честными, это и лодкой можно было назвать весьма условно! Творение китайских братьев было из тоненького пластика камуфляжной расцветки, хлипкое и трогательно беззащитное в области ненадувного днища, с надписью по борту, что-то типа «мы предупреждаем, что это удолбище не считается спасательным средством».
— М-да, — сказал наш Слава, который за свою рыбацкую жизнь бывал почти везде и ловил почти все. – А я-то думал, что меня удивить нельзя… Какая у нас ох…ительная лодка!
— Хорошая лодка, — подтвердил Байра, хитро щурясь. – Сейчас мотор наденем – и можно плыть…
Мы переглянулись.
День переставал быть томным. На наше счастье, мы не знали, что нам предстоит еще и веселая ночь…
Но это уже следующая часть нашей истории.
