6
Свальдбард, более известный в наших краях как Шпицберген. Место, где нет привычного нам чередования дневного света и ночной тьмы, а есть длиннющая полярная ночь и относительно короткий, но кажущийся непривычному человеку бесконечным, полярный день. Место, в котором нельзя родится и нельзя обрести последний приют. Тут нет начала и нет конца, единственное правильное слово – Бесконечность.
Размышления на тему «а не махнуть ли на Шпицберген?» тоже были практически бесконечными, год, два, три… Но вот осень 2017 года, автобус Киев–Любашовка, обычный дорожный трёп с подругой. В какой-то момент мы посмотрели друг на друга и говорим одну фразу на двоих: «Надо что-то делать, куда тянуть, надо покупать билеты. Летим? Да!».
Весомость фразы вжала меня в автобусное сидение, потому что мне моментально стало страшно, а отступать было некуда, слово сказано.
На двоих у нас имелось: два мешка желания, семьдесят пять таблеток надежд, такая себе снаряга, ноль бюджета. В общем, старт отличный!
Процесс был запущен. Девушка, с которой я и вела диалог в автобусе, активно занялась получением разрешения на ношение оружия. В феврале мы купили авиабилеты на рейс Осло–Лонгйир, и только потом, когда отступать стало действительно некуда, постепенно подбирали «бюджетные» варианты попасть в Осло.
Время летело с бешеной скоростью, и день старта все равно наступил неожиданно. Дорога получилась долгой: почти сутки на путь из Киева в Варшаву, полтора дня в Варшаве, еще день в Осло, и вот он, наконец-то, край белых медведей, льда, холода и угля.
В самолете до Лонгйира откровенно потешались соседи, незлобно, но не без покровительственного тона «бывалых», узревших «чайника»: «Вы уверены, что сели в свой самолет? Этот летит на север, а не к теплому морю». Поводом для подтрунивания были футболка и шорты, которые я не спешила сменить на что-то посерьезней, ведь Осло встретил и провожал нас аномальными +30. Но уже на трапе самолета, севшего в Лонгйире, холодный порывистый ветер моментально сдул все не самые приятные воспоминания о душном городе, и из рюкзака сразу же были извлечены куртка и штаны.
Можно было бы остановиться тут же, в самом северном в мире кемпинге, расположенном буквально через дорогу от здания аэропорта. Но мы еще в Киеве списались с местным каучсерфером Тоби и планировали по крайней мере первую ночь на Шпицбергене провести в его квартирке.
Из аэропорта до собственно самого Лонгйира добраться проще простого, курсирует автобус, расписание которого привязано к расписанию авиарейсов, так что буквально через пять минут мы уже были в центре города. Вышли возле музея, хотя и совершенно не понимали, куда направляться дальше.
Мы еще толком не успели осмотреться на местности, а к нам уже спешило четверо молодых людей, издалека выкрикивающих кодовую фразу: «Girls from Ukraine?» Мы с Аней невольно переглянулись: на лбах, вроде бы, ничего не написано…
Интрига развязалась буквально за минуту: Тоби был на работе, а потому попросил четырех парней из Испании, гостивших у него уже несколько дней, встретить следующую «туристическую группу», о которой хозяин квартиры только и знал – «Girls from Ukraine».
Дальнейшие события развивались по сценарию неснятого фильма Тарантино. Шумная компания четырех испанских мачо всячески нянчилась с вновь прибывшими, кормила ужином и устроила экскурсию в местный бар, для полного погружения в атмосферу нового и пока неизведанного места. Весело, живо, во всю мощь известного пиренейского темперамента. Усталость отступила, желание лечь спать забилось куда-то в дальний уголок заведения. Этот день не желал заканчиваться. Да и не мог, по сути, ведь он был полярным.
Наутро следующего дня (не полярного, конечно же, а номинального, по календарю и часам) мы отправились в спорт-центр в надежде сразу же получить в аренду оружие. Документы, разрешение на ношение оружия и справка о несудимости, обязательно официально переведенная на английский или норвежский, были в порядке. А вот свободного «ствола» в наличии, увы, не оказалось.
Выходить из города без ружья строго запрещено. Свальбард – вотчина белых медведей, они тут настоящие хозяева. Так что без оружия не выйдешь, а вот пользоваться им не стоит. Даже если речь идет о прямой угрозе жизни человека, то выстрелами медведя положено отпугивать, а не убивать. За убитого медведя полагается астрономический штраф, и так «легко» отделаться можно лишь при условии, что безвыходность ситуации, в которой пострадал медведь, подтвердят два независимых свидетеля.
До выдачи нам оружия, понятное дело, в тот день так и не дошло. Сами виноваты, его обычно бронируют за месяц, а не за неделю, как сделали мы, понадеявшись на удачу. Успокаивало только то, что к нашим разрешительным документам не было ни малейших претензий, так что нас твердо заверили: на следующей неделе, в понедельник, все будет выдано за считаные минуты.
Впереди была малоприятная перспектива неделю скучать в кемпинге, поскольку наш бюджет прочих возможностей не предполагал. Однако Тоби, наш гостеприимный абориген, предложил остаться у него, раз уж так получилось. И это щедрое предложение придало неделе вынужденного ожидания вкус блаженного курортного ничегонеделания.
Недели нам хватило на то, чтобы детально изучить Лонгйир и его ближайшие окрестности. Город, в общем-то, можно обойти за пару часов, но в нем есть два музея, университет, художественная галерея, променад с магазинами, барами и ресторанами, церковь. Местные перемещаются в основном на велосипедах и, значительно реже, на автомобилях (все 50 км дорог сосредоточены в основном в самом Лонгйире и его ближайшей округе).
Но это летом, а зимой единственное средство перемещения – снегоходы, которых на архипелаге зарегистрировано больше, чем жителей. И особых сомнений в правдивости этой статистики нет: практически все парковки летом полностью заняты именно стоящими без дела снегоходами.
Как порядочные курортницы, мы даже принимали солнечные ванны на южном берегу Адвент-Фьорда. Правда, среди особенностей арктического валяния на пляже стоит отметить необходимость постоянно отбивать место под солнцем у птиц. Назойливые крачки все время норовили указать туристкам, что им тут не место, и вполне справлялись с этой задачей.
Одним из наиболее ярких впечатлений от Логйира стала церковь, которую мы посетили во время воскресной службы. Стоит ли говорить, что как практически всё на Шпицбергене, церковь тоже «самая северная» – самый северный протестантский храм в мире?
Но этим ее особенности не заканчиваются. В храм можно прийти в любое время, он открыт круглосуточно и для всех, а не только для прихожан. В общем-то, этот храм только номинально протестантский, а по сути – экуменический, его посещают и католики, и православные (альтернативы же просто нет), да и атеистам вход туда не запрещен. В храме всегда есть горячий чай, свободный доступ к Wi-Fi и небольшой библиотеке.
Единственное табу, соблюдающееся неукоснительно, – там нельзя устроиться на ночлег. Это вполне разумно, ведь в противном случае церковь рискует быстро превратиться в ночлежку для «малобюджетных» туристов вроде нас с Аней.
В общем, было не так уж и скучно, но понедельника мы ждали все равно с нетерпением и в спорт-центр явились ровно в назначенное время. Получив маузер, ставший не только пропуском за пределы Лонгйира, но и нашим настоящим третьим другом, мы без задержек отправились в путь. Четыре дня в дороге, из которых полных «ходовых» было три. Но до сих пор остается впечатление, что это было одно короткое мгновенье.
Первый день на маршруте было чрезвычайно трудно. Туристических троп на Шпицбергене нет, каждый выбирает направление сам, просто по карте. Да и выбор небогатый, в любом направлении достаточно монотонное чередование: подъем – спуск, снег – болото, вода, вода, вода. На одном из спусков я наконец-то до конца осознала постоянный рефрен своей учительницы танго насчет «всегда надо стоять на большом пальце ноги», коварная «сыпуха», каменистая осыпь заставляет прислушиваться к добрым советам «из другой жизни».
Но закончился этот трудный день неожиданной приятной встречей. Набрав воды для приготовления ужина в ручье, я резко встала и тут же услышала у себя за спиной грохот. Обернулась, а это, оказывается, северный олень подошел совсем близко, чтобы узнать, что за новый зверь появился в его владениях. На ночлег мы остановились в охотничьем домике, в котором впервые за день как следует согрелись. Усталость, тепло и чувство защищенности, так что сон был спокоен и глубок.
Следующий день пути можно смело назвать «Днем оленей». Они сопровождали нас всю дорогу, самые любопытные все время норовили подойти поближе, но при этом все равно держали безопасную дистанцию. Часто говорят, что Свальбард – край серого цвета, но не могу с этим согласиться. Палитра летней тундры играет многими красками: зеленая, желтая, красная, синяя, белая.
А еще этот день запомнился множеством ручьев, стекающих в долину с гор. Где-то ручеек можно легко перепрыгнуть, где-то их приходилось преодолевать вброд, а кое-где даже строить «дамбы», иначе было не перебраться. Но куда коварней оказалась небольшая речка. Быстрое течение сбило меня с ног, и вынужденное купание закончилось крайне плачевно: из всех моих вещей сухим остался только спальник.
План дня предполагал дойти до поселка Колсбей, «наследства» эпохи советского присутствия на архипелаге, расположенного в долине Колесдален. И несмотря на форс-мажорное купание в реке, план этот был выполнен, но едва добравшись до окраины Колсбея, мы тут же постарались поскорее найти место для ночлега, не заходя вглубь поселка. Согреться и хоть немного просушить вещи. Последнее, впрочем, в Арктике – процесс крайне небыстрый, многое досыхало в течение всего следующего дня.
Однако этот третий день на маршруте был посвящен не столько бытовым заботам, сколько изучению местных достопримечательностей, сочетавшемся с поиском способа перебраться через реку, в устье которой Колсбей расположен. В поселке несколько домиков и бараков, вполне пригодных для ночевки, а остальная архитектура – руины промышленных зданий и полуразрушенная узкоколейка, по которой из Груманта (тоже ныне заброшенного) в Колсбей доставлялся уголь. Жемчужиной Колсбея является дом-музей исследователя Арктики Владимира Русанова, который мы, конечно же, посетили.
Вопрос с переправой решился уже только поздно ночью, благодаря знакомству с ребятами-океанологами, проводившими исследования в окрестностях практически безлюдного в другое время Колсбея. На своей лодке они переправили нас через реку, да еще и просили прощения, что не могут добросить прямо до Баренцбурга – горючего маловато.
Дорога до Баренцбурга на своих двоих, последний отрезок маршрута, заняла практически весь следующий день и давалась трудно, в основном из-за необходимости постоянных переправ через ручьи и речушки. Как и в Колсбее, заночевать пришлось на дальней окраине, сил подбирать «жилье» покомфортней уже просто не было, сгодилась и захламленная котельная, то ли заброшенная, то ли в состоянии «вечный ремонт». Но даже хлам не портил настроения, тем более что настроение было достаточно однозначное – спать, спать, спать. И баюкающий шум прибоя, доносящийся издалека, этому настроению всячески способствовал.
Во время пробуждения на следующее утро в голове на «репите» крутилось «Под небом голубым есть город золотой». Но это было явно не про город, в центре которого мы оказались через пару часов. Население 300 человек, серо и угрюмо, несмотря на ярко окрашенные фасады, виднеющийся издалека огромный лозунг «Наша цель – коммунизм». Еще из достопримечательностей: бюст Ленина, деревянная церковь, набережная со скамейками и ресторан «Красный медведь».
В общем, делать в городе совершенно нечего, так что мы практически не выходили из довольно милого хостела «Помор», в котором жили. Даже попытка сходить в магазин оказалась неудачной: наличные в городе не ходят, только карточки. Пришлось отложить возвращение к этому благу цивилизации до Логйира.
В Лонгйир возвращались по морю, путешествие почти закончилось. Еще одна вылазка, в Долину Медведей, была короткой, хоть и с ночевкой. Медведей увидеть надежды, правда, не было, не сезон. Во Всемирный банк семян, расположенный по дороге, экскурсантов тоже временно не пускают – ремонт. Зато наш сон опять охраняли олени.
Вернулись в город и в последнюю нашу ночь в Арктике опять воспользовались гостеприимством Тоби, приютившего нас на целую неделю в начале путешествия.
За ту неделю вынужденного безделья Логйир был исчерпан, и осталось только одно неопробованное развлечение – пострелять в тире из еще не сданного маузера. Но и тут не повезло – на архипелаге как раз сезон охоты и время в тире расписано по минутам на недели вперед, слишком много желающих. Так что «ствол» был сдан в первозданном виде, из него не было сделано ни единого выстрела, даже тренировочного.
Оставалось только разослать открытки друзьям из местного почтового отделения (конечно же – самого северного в мире). А вечером, с самолета на материк, начался путь домой.
Замечательное место, завораживающей красоты природа, замечательные люди, готовые в любой момент прийти на помощь. Ни с чем не сравнимый опыт, который навсегда изменил мою жизнь. Теперь мне – строго на Север!
Татьяна Лозница
Фото автора
